Недаром говорят, что архитектура - это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой.
Если деревянная архитектура восходит в основном к Руси языческой, то архитектура каменная связана с Русью уже христианской. К сожалению, древние деревянные постройки не сохранились до наших дней, но архитектурный стиль народа дошел до нас в позднейших деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках. Для русской деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек - клетей, переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в народе и до настоящей поры.Первая каменная постройка на Руси появилась в конце X в.
Русское деревянное зодчество, возникшее в стране лесов, несомненно, древнее каменного. В его произведениях во всей своей непосредственности и самобытности раскрывается творческая одаренность русского народа.
В лесах русского Севера до сих пор разбросано огромное количество замечательных произведений народного творчества. В рубленых избах, с чудесными крыльцами, с резными украшениями окон, фронтонов, крылец, в мельницах, даже в амбарах и мостиках чувствуется любовно выполнившая их рука художника. Но особенно хороши сохранившиеся деревянные часовни и церкви - от маленьких изящных построек до больших величавых и суровых сооружений.
Поражает виртуозное мастерство зодчих - плотников Севера. Вся работа над этими прекрасными произведениями - от отески бревен до изготовления досок, а нередко и узорчатой резьбы украшений - производилась, главным образом, топором.
Некоторые сооружения деревянного зодчества поражают своими поистине колоссальными, даже с современной точки зрения, размерами. Храмы не только разрастались в ширину сенями, крыльцами, приделами, но достигали огромной высоты 15-этажного дома (50-70 м). Летописи также свидетельствуют об огромной высоте дозорных башен.
Суровая природа Севера, примитивная техника, однообразие материала (дерево) заставляли зодчего искать художественную выразительность форм и монументальность сооружений не в декорациях и украшениях, а в группировке внешних масс, в красоте и стройности силуэта, в хорошо найденных пропорциях, в суровой простоте рубленых стен, в каждой линии, форме или детали, конструктивно и функционально необходимой зданию. Вот почему эти сооружения отличаются классическим благородством, простотой и глубокой правдивостью.
Русская монументальная каменная архитектура развивалась параллельно деревянной и черпала для себя формы из ее чистого народного источника. Несомненно, что и деревянное зодчество Севера точно так же воспринимало и перерабатывало формы каменной архитектуры.
Необычайно гармонируют с природой Севера стройные силуэты главок и шатров деревянных церквей, как бы вырастающих рядом с могучими деревьями вековых северных лесов.
Интерьеры церквей сохранили резные украшения колонн, порталов, дверей и пр. Уцелели замечательные резные столбы в трапезной церкви в селах Вирме и Шижне бывшего Кемского уезда; особенно следует отметить трапезную Петропавловской церкви в селе Пучуге. Низкое и тесное внутреннее пространство деревянных храмов изумляет посетителя резким несоответствием внешним, нередко огромным размерам этих сооружений.
Деревянные северные храмы чрезвычайно разнообразны по своим типам и формам. Замечательны шатровые храмы. Древнейшие из них: Климентовская церковь в посаде Уна Архангельской области, постройку которой относят к 1501 году, церковь в Панилове Архангельской области 1600 года и др. Успенская церковь в Варзуге Мурманской области 1674 года по своим формам очень близка каменному храму Вознесения в селе Коломенском.
Выдающимся и оригинальным памятником шатрового типа является Успенская церковь в Кондопоге. Поставленный на подклет высокий четверик переходит в восьмерик, расширяющийся вверху и увенчанный шатром. Церковь имеет два прируба: алтарный, покрытым бочкой, с главкой, и обширная трапезная с запада. Стройный силуэт, изысканные пропорции, благородная простота форм и чудесный общий вид стоящей на берегу церкви ставят этот памятник в число выдающихся произведений русской деревянной архитектуры.
Оригинальным памятником церквей шатрового типа является Воскресенская церковь в Кевроле Архангельской области. Центральный четвериковый объем покрыт шатром на крещатой бочке с пятью декоративными главками и окружен прирубами с трех сторон. Из них северный интересен тем, что он в уменьшенных формах повторяет центральный объем. Внутри сохранился замечательный резной иконостас.
Типичным примером многошатрового деревянного храма служит Троицкая пятишатровая церковь в посаде Ненокса, Архангельской области.
Необычайное впечатление производят так называемые кубоватые церкви, название которых идет от покрытия "кубом", т. е. пузатой четырехскатной кровлей. Сохранились погосты, где кубоватые храмы увенчаны многоглавием, и погост со своими простыми и суровыми объемами и кубоватыми кровлями приобретает незабываемую живописность. Преображенский храм погоста в посаде Турчасово (1786) имеет десять глав, а весь комплекс, состоящий из двух церквей, необычайно своеобразен.
Исключительный интерес представляют деревянные многоглавые храмы. Среди них замечательны: девятиглавая церковь Кижского погоста, двадцатиглавый храм Вытегорского посада, двадцатидвухглавый Преображенский храм в Кижах (все начала XVIII века). Последний памятник особенно интересен своей растущей уступами пирамидальной формой, увенчанной фантастическим лесом главок.
Незабываемое впечатление оставляют у зрителя ансамбли северных деревянных погостов и сел, иногда величественные и монументальные, вызывающие торжественное настроение мощью и фантастикой своих форм, как в Кижском погосте, чаще интимные, напевающие спокойствие простотою форм своих сооружений, но всегда поражающие своим единством с окружающей природой.
Дворцовое деревянное зодчество, так же как церковное и бытовое, корнями уходит в глубокую древность. Отрывочные свидетельства летописей и упоминания народных былин дают представление об этих древних дворцах. Это были высокие деревянные хоромы с "повалушами", горенками, златоверхими теремами, висячими переходами и сенями. Они имели, несомненно, живописный характер и были затейливо украшены как снаружи, так и внутри.
Замечательным образцом деревянного строительства в XVII веке являлся роскошный загородный дворец царя Алексея Михайловича в селе Коломенском (1667-1681) - "восьмое чудо мира". Дворец был разобран за ветхостью в середине XVIII века. Модель и сохранившиеся рисунки свидетельствуют о том, что Коломенский дворец с его живописным разнообразием форм, клетей, башенок, крылец - был удачным опытом освоения народного деревянного творчества в дворцовой архитектуре.
Дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. 1660-1670-е гг. Гравюра Ф. Гильфердинга. II половина XVIII в.
Размах плотничьих работ на протяжении всего русского средневековья был поистине огромным: летописи полны сообщений о возведении деревянных городов-укреплений, начиная с записи под 988 годом:.. .И поча нарубати мужи лучшие п* словен, и от кривич, и от чуди, и от вятич, и от сих насела грады» . А затем: «...и сруби город над Во.ъ ховом и прозваша и Новгород»; Святопол! в 1095 г. «повеле рубити город на Ветичеве холму»; в 1192 г. «заложен бысть град Суждаль и срублен тоге же лета» ; в 1276 г. князь Владимир Галицки! послал искать место для постройки нового города «мужи xurpi именем Алексу, иже бяше при отце его ж многы города рубя; в 1531 г. «срублен бысть... на Кашире гра) древян» . И так вплоть до самого конца XVII в: еще в 1692 г. на Северной Двине «Холмогорской город почи-ниван и перебран весь от подошвы, и башни рублены новы.", все так же...» . Слово «рубить» в старии/ прежде всего означало строить, а его употребление свидетельствовало о том, что пилу в плотничьем деле не знали.
О возведении деревянных церквей в летописях говорится меньше, чем о каменных, лишь потому, что это было делом повседневным, а уже если летописец счел нужным упомянуть такой храм, значит было в нем что-то необычное: в лето 989-ое в Новгороде «постави владыко епископ Иоаким первую церковь древяную дубовую святые Софии, имущую верх тринадцать. ..» . Под 991 годом читаем: «...поставлена бысть церковь в Ростове дубовая Успение святыя Богоро дща.... а стояла та церковь дубовая сто лет и шестьдесят и осмь лет, и погоре град Ростов и церковь дубовая сгорела, якоже не бывала такова и потом не будет» . В1471 г. сгорела в Пскове церковь святого Николы «велми преудивлена и чудна, таковое не было во всей Псковской волости, о полътретью десяти углах» , т. е. имевшая в основании 25 рубленых углов.
До нашего времени не дошли эти и многие другие выдающиеся памятники деревянного зодчества, которое, по словам его известного исследователя И. В. Маковецкого, всегда было наиболее хрупкой частью архитектурного наследия. Одни погибли из-за небрежения или непонимания людьми ценности этих построек, у других же подошел предельный возраст (секретами консервации древесины специалисты овладевают лишь в последние годы), третьи сгорели в огне многочисленных пожаров, упоминания о которых постоянно встречаются на страницах летописей. Так, во Владимире в 1183 г. «погоре мало бы не весь город и княж двор великий згоре, и церкви числом 32» ; в 1369 г. «весь Псков погорел и церкви священные... . Того ж лета и Новгород погоре» ; в 1636 г. «.. .сгоре в городе Архангельске монастырь, церкви, и кельи, и воеводской двор, и полгорода от Двины реки», а в 1670 г. снова <г.. Архангельской город, и острог, и съезжая изба, и воеводской двор, и государевы житницы с хлебом, и анбары, и лавки... все погорело без остатка»
Дерево-материал недолговечный и ие только из-за того, что оно легко горит. Жилые постройки стоят ие дольше 100- 120 лет, культовые, даже если у них вовремя перекрывают кровлю и заменяют сгнившие бревна («гнилые бревна выметывать, а в те места вставливать бревна новые...», как сказано в одной грамоте XVII в.), - 300-350 лет. Дольше - кранне редко, да и то при условии, что сруб за это время один-два раза будет перебран («роспятнан») полностью. Теперь ясно, что самые старые из сохранившихся крестьянских домов срублены не раньше первой половины XIX в., большинство церквей относится к XVIII в., значительно меньше - к XVII в. и лишь единицы - к XVI в.
Всего три памятника - церкви Лазаря Муромского (иыне в Кижском заповеднике), Ризноложенская села Борода ы (ныне в Кирилло-Белозерском монастыре) и Георгиевская из Юксовичей (Ленинградская область) датируются, да и то предположительно, соответственно - до 1391
От каменных зданий, даже если они и разрушены до основания, обычно остаются фундаменты или хотя бы фундаментные рвы, позволяющие в большинстве случаев восстановить план, определить особенности кладки. От деревянных же строений часто не остается и этого, а потому изучение тех, что давно исчезли с лица земли, наталкивается на трудности почти непреодолимые, что не раз отмечали исследователи деревянного зодчества
Известны, к примеру, типы деревянных храмов, подобные которым в прошлом веке насчитывались еще десятками. Сегодня от них остались единицы. О существовании других мы знаем только по фотографиям конца прошлого-начала нашего столетия. Несметное число было лишь упомянуто летописями, писцовыми книгами или иными документами прошлого. А сколько исчезло и вовсе бесследно?! Не дошла до нашего времени и ни одна деревянная крепость.
Естественно, что все, интересовавшиеся деревянной архитектурой, стремились прежде всего как можно больше зафиксировать из того, что сохранилось. Еще в 20-е годы академик И. Э. Грабарь с большой прозорливостью писал: «Изучение народного искусства русского севера находится в том зачаточном состоянии, когда приходится думать не столько о научном его исследовании, сколько о простом накоплении материала. Мы все еще слишком мало собрали и потому слишком мало знаем, чтобы решать сложные и спорные вопросы о происхождении и эволюции отдельных типов и форм, и даже хотя бы серьезно систематизировать собранное: пока надо только ездить, фотографировать, зарисовывать, собирать эти исчезающие с каждым годом бесподобные вещи, а там когда-нибудь доберемся и до исследований» .
Надо сказать, что трудами объездивших и исходивших основные дороги русского Севера сделано было чрезвычайно мього. Архитекторы В. В. Суслов (1857-1921), Д. В. Милеев (1878-1914), Ф. Ф. Горностаев (1867-1915), Л. Р. Сологуб (1884- ?), К. К. Романов (1882-1942), художники и историки искусства И. Э. Грабарь (1871-1960), И. Я. Билибин (1876-1942), В. А. Плотников (1866-1917) и многие другие еше до 1917 г. сфотографировали и обмерили сотни памятников. . Их работу продолжили советские историки архитектуры.
Собранный материал лег в основу тех капитальных исследований, появление которых предсказывал И. Э. Грабарь. Это неопубликованная работа К. К. Романова о крестьянском жилище, книги Р. М. Габе, С. Я. Забелло, В. Н. Иванова и П. Н. Максимова, Е. А. Ащепкова, И. В. Ма-ковецкого, В. П. Орфинского. Особняком среди них стоит труд М. Г. Милославского о технике деревянного строительства на Руси, целиком построенный на богатом архивном материале.
И все же наши представления о деревянных постройках прошлого, даже не очень древнего - 200-300-летней давности, о многообразии существовавших типов, об их распространенности, о богатстве конструктивных и композиционных решений до сих пор имеют большие пробелы. Достаточно сказать, что еще по существу не прослежено развитие основных типов культовых построек, не выявлена история формирования ни одного ансамбля деревянного погоста или монастыря.
Русская деревянная архитектура, на протяжении всего средневековья с исключительной полнотой отражавшая как развитие производительных сил, так и пути формирования национальной культуры народа, отражавшая его жизнь, его верования и представления, нуждается в своей истории. До недавнего времени существовала парадоксальная ситуация, когда древнейшие формы деревянного зодчества изучались на примере памятников... XVI-XVIII вв. Ошибочность такого подхода стала очевидной по мере накопления археологических материалов.
Теперь наши сведения о деревянной архитектуре до эпохи монгольского нашествия, пусть скудные и отрывочные, почти целиком основаны на данных археологии, совершившей подлинный переворот в исторических знаниях. Оказалось, что повышенная влажиостышжних слоев почвы в Новгороде, Ладоге и ряде других мест предохраняет дерево от гниения: некоторые восьмисотлетние бревна, найденные при раскопках, сохранились так, что могли бы и теперь быть использованы для строительства.
К сегодняшнему дню открыто около двух тысяч остатков жилищ ранней поры, но в лучшем случае это развал печи, фрагменты пола, два-три нижних венца. Счастливое исключение представил собой киевский Подол, где во время раскопок были найдены срубы X-XI вв., которые возвышались на шесть-девять венцов . Однако среди находок, к сожалению, нет таких, о которых можно было бы точно сказать, что это остатки церквей или часовен. Причем подавляющее большинство жилищ найдено на территориях городских поселений, а древнерусские селища по-прежнему остаются слабо исследованными.
Тем не менее сделано археологами немало: удалось выяснить распространенность тех или иных планов жилища, некоторые конструктивные детали. Но как выглядели эти строения? Сколько они имели этажей? Какие были у них окна, кровли, крыльца? Разбросанные по дворовому участку, соединялись ли они друг с другом? Иными словами, «ни внешний облик древних жилищ, ни их внутреннее оборудование мы сейчас не можем представить себе достаточно ясно»
Долгое время господствовало убеждение, что жилище мало изменялось на протяжении веков. И. Е. Забелин - один из крупнейших знатоков культуры древней Руси в XIX в - выразил эту мысль с предельной ясностью: «.. .теперешний крестьянский двор Великой Руси точно так же ставится, как ставился, может быть, за триста, четыреста и даже за тысячу лет» . И вот появилась книга Ю. П. Спегальского, в которой доказывается, что облик древнейших построек Руги мало напоминал позднейшие, что многие строительные формы на протяжении веков исчезали бесследно. Автор одним из первых в нашей исторической науке предложил целую серию смелых графических интерпретаций остатков деревянных строений, открытых археологами.
Более или менее ясное представление о древней постройке, - писал ученый, - не только воплощается в изображениях ее первоначального вида, но и складывается в значительной мере именно в серьезной работе над ними» . В этой книге много спорного и предположительного, но бесспорно одно - она знаменует собой определенный этап в изучении деревянной архитектуры древности и призывает к дальнейшим сопоставлениям и накоплению фактов.
Положение существенно меняется, когда мы обращаемся к более позднему периоду русского средневековья: археологические источники здесь отступают на второй план, ибо археологи исследуют по преимуществу памятники домонгольской эпохи. Однако значительно богаче становятся памятники письменные. Это различные грамоты - купчие, вкладные (в монастыри), закладные, переписные и приходо-расходные книги, в которых нередко встречаются подробные описания деревянных построек.
Исключительное место занимают строительные порядные (от древнерусского «ряд» - договор), заключавшиеся между заказчиками, которыми чаще всего были крестьянские общины-миры или монастыри, и плотниками. По существу это единственные документы, составленные самими мастерами. Там мы находим не только условия найма, но и ссылки на образцы, описание деталей будущей постройки - иначе говоря, ее словесный проект, ибо чертежи и эскизы в современном понимании, как правило, тогда не применялись.
Эти порядные до сих пор мало изучены, даже далеко не все выявлены, хотя их значение по достоинству было оценено еще И. Е. Забелиным: «В числе материалов для истории наших древних художеств и ремесел, - писал он, - подрядные записи по богатству данных занимают одно из важнейших мест. Без них и сами памятники останутся навсегда немы. Техническое же дело древних художеств с его неясными терминами. .. может быть разъяснено единственно только припомощи этих записей, в которых находим самые подробные указания по этому предмету».
Для изучения деревянной архитектуры XVI-XVII вв. мы располагаем, кроме того, немногочисленными, но разнообразными изобразительными источниками. Это рисунки иностранных путешественников, планы (в старину их называли чертежами) некоторых городов и селений, которые составлялись при строительстве новых городов-крепостей или при перестройке старых, а также для разбора земельных тяжб. Выполнены они без соблюдения масштаба и часто соединяют в себе собственно план (иногда там указаны размеры города) с изображением фасадов, что позволяет в той или иной степени представить внешний вид построек. Судя по описям Царского архива и Разрядного приказа, в Русском государстве чертежи были широко распространены. Достаточно сказать, что по одному Белгороду их перечислено 27 . К сожалению, от этого богатства до нас дошли лишь обрывки, нередко в самом прямом смысле слова.
Кроме того, в XVII в. начинают изображать деревянные церкви и целые монастырские ансамбли на иконах, посвященных местным северным святым. Правда, передача подлинной архитектуры никогда не являлась целью иконописцев и все же изредка они писали вполне конкретные, даже узнаваемые храмы, как бы представлявшие святого и его обитель. Привлечение письменных сведений, а когда возможно, и натурных, сравнение с аналогичными из сохранившихся памятников позволяет использовать и этот трудночитаемый источник
После сказанного не приходится удивляться, что памятники деревянного зодчества все чаще и чаще мы изучаем не под открытым небом, а в тиши музеев и читальных залов, ибо материалы о них рассеяны по фондам многих архивов и рукописных отделов библиотек. На собирание этих бесценных крупиц уходят годы. Иногда целые недели не дают никакого «улова», не сбываются самые заветные надежды, но случается (чаше всего неожиданно), что вы вдруг находите то, что уже отчаялись найти или же вовсе не искали: год постройки «вашего» -памятника, имена строителей, «роспись» - описание города-крепости, запись о расходе строительных материалов, смету XVIII или XIX вв. на ремонт, из которой иногда можно узнать об исчезнувших частях, о первоначальном покрытии кровли, о существовании крылец, о прежнем иконостасе, который заменяют по ветхости, и т. д. Если же нашлось старинное изображение - это редкая удача.
Постепенно вы сживаетесь со «своим» памятником и от души радуетесь любому упоминанию о нем, будто это весть о родном человеке. Так давно не существующее сооружение неизвестных мастеров начинает жить новой жизнью. Понемногу заполняются «белые пятна» его строительной биографии: к одному документу рано или поздно приходит другой, третий. Вместе с тем, естественно, появляются и новые вопросы, и новые предположения. Сопоставление многочисленных свидетельств, кстати, нередко противоречивых, приводит к тому, что в вашем сознании все отчетливее вырисовываются контуры памятника, определяются этапы в жизни целого погоста или монастыря, затерянного где-нибудь в глухих северных лесах. И тут мы подходим к важному моменту исследования, когда все наши знания, представления и даже догадки суммируются в реконструкции на бумаге.
Разумеется, графическое изображение - не фотография, это скорее гипотетический портрет, в одних деталях которого мы уверены вполне, в других сомневаемся, но, как справедливо писал Ю. П. Спегальский, «предположения и допущения в такой работе неизбежны... Попытка обойтись без гипотез привела бы не к объективности, а, наоборот, к явному искажению фактов... Значение гипотезы нельзя не только отрицать, но и не в меру ограничивать - она должна получать место и в решении широких вопросов, и при реконструкции отдельных зданий».
Сегодня мы еще далеки от того, чтобы с достаточной полнотой представить картину развития народного зодчества даже в позднем средневековье, не говоря уже о раннем. История деревянной архитектуры, если она будет написана, непременно явится итогом общего труда архитекторов, археологов, историков, этнографов, искусствоведов.
Продолжая мысль И. Э. Грабаря, можно сказать, что задача современных исследователей - завершив изучение того, что осталось от деревянной архитектуры, начать собирание и систематизацию письменного, а также изобразительного материала. Цель же этой книги - показать на нескольких примерах результаты сопоставления разнородных источников: актов, чертежей, икон XVII-XVIII вв., фотографий начала нашего столетия, материалов натурного изучения сохранившихся построек. Это лишь отдельные страницы истории деревянного зодчества, рассказывающие о давно и недавно исчезнувших памятниках. Подобные им составляли некогда лицо северной Руси, ибо каменные храмы и палаты, хотя и строились в XVI-XVII вв. чаше, чем прежде, но на Севере все же были редкостью.
Читатели узнают о крестьянских и посадских дворах Тихвинского посада, о богатых хоромах Вологды и Олоица, о храмах на берегах Северной Двины и Минцы (в бассейне Мологи), о формировании ансамблей Введенского погоста на Устье - притоке Ваги н Александро-Ошевеиского монастыря неподалеку от Каргополя, наконец, о строительстве «города» в Олонце - одной из самых значительных деревянных крепостей на Севере в XVII в. Здесь пойдет речь также и о плотничьих артелях, их повседневной работе н инструментах, о секретах мастерства.
Мы специально приводим много старинных документов, чтобы читатель смог сам «услышать» язык ушедшей эпохи и сам увидеть, каким образом интерпретируется их текст, не всегда и не во всем до конца понятный теперь даже исследователю.
«Рубить... добро и стройно» - записали плотники в одной из своих порядных. В этом обязательстве - вся суть народного зодчества, воплотившего в себе и человечность, и высокое мастерство, и извечное стремление людей к гармонии - к стройности, как сказали бы в старину.
Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. - Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории
Памятники деревянного зодчества таят в себе много загадок. Как зодчим удавалось построить храм без единого гвоздя? Почему при многократно повторяющихся элементах не найдёшь двух одинаковых построек? Интересно поближе познакомиться с деревянными «жемчужинами» Древней Руси.
На Руси самым доступным материалом для строительства было дерево. Храмы, боярские терема, крестьянские избы – всё было деревянное. Это неудивительно, ведь лесные чащобы тянулись на много вёрст вокруг каждого селения. Удивительно другое: русские мастера при помощи одного топора создавали настоящие произведения искусства. Даже не создавали, а рубили. Поэтому дома называли срубами. А строители – «рубленниками» или «топорниками».
зародилось в Древней Руси на Севере, богатом хвойными и лиственными лесами. В XV веке на берегах Онеги и Печоры появились деревянные церкви. Тогда же в Пскове и Новгороде были построены первые колокольни. Но самые удивительные памятники возводились в эпоху «русского барокко» в XVI-XVII вв. Они отличались сложной композицией и обилием архитектурных деталей. Мастера никогда не дублировали свои творения, каждая постройка обладала индивидуальностью. Поэтому можно говорить не просто о строительстве, а о настоящем творчестве.
_
«Топорники» с одинаковым уважением рубили крестьянскую избу для человека и храм – дом для Бога. Найти нужное дерево для постройки – целая наука. Лучше всего подходит трёхсотлетняя сосна, выросшая на сухой возвышенности. Отдавали предпочтение сосне-конде, которая в обхвате была не менее полуметра, а высотой до 20 метров. Сразу не рубили, а делали затеси – узкие полоски на стволе, по которым стекала смола. Мастера не торопились, на пять лет оставляли дерево спокойно расти и пропитываться смолой для прочности. Рубить дом из кондовой сосны – одно удовольствие.
Самая простая форма деревянных построек – клетская. Это два или три сруба, соединённых друг с другом общей крышей. Обычно в церкви было три таких клети-пристройки: храм, алтарь и трапезная. Традиционно украшала постройку затейливая резьба по дереву. Мастера не использовали железных гвоздей, считая, что от них дерево гниёт. Бревна в срубе связывали особым способом в форме квадрата, прямоугольника или шестигранника.
Древние постройки можно было разобрать, перевезти и собрать в другом месте. Уже в наше время по этому принципу наполнялись современные музеи деревянного зодчества . Самые интересные экспонаты свозились из разных уголков страны в экспозиции под открытым небом. Например, на остров Кижи в Карелии, в под Архангельском, в этнографическую слободу в Костроме.
_
Деревянные храмы, сохранившиеся до наших дней, радуют глаз своим неповторимым обликом. Так в Костромском музее можно увидеть Церковь Собора Пресвятой Богородицы из галичского села Холм – один из старейших памятников деревянного зодчества в Центральной России, срубленный ещё в 1552 году. Этот храм изначально венчал купол в форме шатра, позднее было пристроено пятиглавие. Век спустя шатровые церкви запретит Никон, считая их бесовскими. Но зодчие продолжат бесстрашно их возводить.
Пример русского барокко – многоярусная церковь Преображения Господня, построенная в 1714 году на острове Кижи. Поражает её высота – 37 метров. Храм венчают 22 главы разной формы и размера. Предполагают, что церковь возведена в честь победной Полтавской битвы. Чтобы передать торжественность события, была выбрана необычная форма сруба – восьмигранник.
В селе Кушерка Онежского района есть необычная Воскресенская церковь, которую возвели в 1669 году. Это образец кубоватого храма. Такая форма кровли, напоминающая четырёхгранную луковицу, была распространена на берегах Белого моря.
Дерево – хрупкий и недолговечный материал. Нам повезло, что ещё не все памятники деревянного зодчества сгорели в пожарах или сгнили от старости. Погрузитесь в очарование древней архитектуры, пока это возможно.
ЭТНОМИР, Калужская область, Боровский район, деревня Петрово
_
ЭТНОМИР – самый большой этнографический парк-музей России, красочная интерактивная модель реального мира. Здесь на площади 140 га представлены архитектура, национальная кухня, ремёсла, традиции и быт практически всех стран. Каждой стране отведён своеобразный «культурный заповедник». Такие заповедники мы называем этнодворами.
– комплексная экспозиция. Она образована зданием самой большой в мире русской печи и девятью избами разных регионов Европейской части России.
В своей планировке архитектурный ансамбль воссоздаёт структуру древнеславянских поселений, когда жилые строения окружали центральную площадь.
Основные экспозиции Музея находятся в избах – это и печи разного строения, формы, конструкции, и предметы быта XIX-XX веков, и выставка утюгов, и коллекция традиционных русских лоскутных кукол, и различные деревянные игрушки...
– это архитектурный стиль, который был создан на территории России с момента возникновения и до сегодняшнего дня.
До принятия христианства, на Руси, главным образом преобладало деревянное зодчество. Деревянное зодчество развивалось на протяжении многих столетий и пришло в упадок с развитием технического прогресса. Зодчество воплощало в себе вкусы и предпочтения древнерусского народа.
Основным отличием русского зодчества заключалось по отношению к самому дереву. Дерево использовалось не только как строительный материал, а как материал для искусства. Качества дерева здесь не скрывались, а подчеркивались.
Главные характеристики русского деревянного зодчества, можно поместить в два критерия: мобильность и уникальность. Все дома и крепости возводились таким образом, что в случае необходимости их можно было разобрать и перевести на новое место, где их заново возводили. А уникальность зодчества заключалось в том, что при кажущейся одинаковости построек, каждая строение было индивидуальное и уникальное.
В древней Руси все здания были построены из дерева - это были храмы, крепости и укрепительные сооружения.
В конце 9 века в русской архитектуре прослеживается влияние архитектуры Византии, которую можно проследить в возведенных больших церквях. Хоть большинство возведенных церквей на территории Киевской Руси были выполненные еще из древесины, одной из первых каменных церквей была построена в Киеве возле княжеского терема как кафедральный собор.
Софийский собор
Самым масштабным строением считается Софийский собор, возведенный в Киеве в 11 веке. Собор был возведен строителями из Константинополя, совместно с киевскими мастерами.
Русская архитектура 12-13 веков выделяется появлением крупных построек, которые отвечали запросам феодальной раздробленности после распада Киевского государства. В связи с этим, разные княжества пытались выставить себя как центр Руси, и поэтому воздвигались храмы, которые подражали Софийскому собору в Киеве и воздвигались золотые ворота.
Русская архитектура этих веков включает в себя развитие архитектуры феодальных княжеств, которые оспаривали между собой первенство, например, Владимирско-Суздальская и Новгородско-Псковская.
Благодаря тому, что мастера работали не только в своих городах, но и в сопредельных княжествах, происходил стремительный расцвет архитектуры. Были созданы исключительные по важности церкви в Чернигове. Одна из первых была возведена церковь Пятницы.
Церковь Пятницы
Здание церкви было традиционна – основу храма составлял квадрат с четырьмя столбами, алтарная часть размещалась в аспидах фасада. Были введены новшества в колонны, которые были без увеличения энтазиса. Была впервые введена ступенчатая форма арок купола, которая формировала возвышенное вверх строение.
Церковь Василия
Церковь Василия была воздвигнута в 12 веке и была близка по строению к церкви Пятницы. Фасад церкви был украшен кусками шлифованного камня и разноцветной майоликой. Из майолики были выложены кресты и геометрические фигуры. Купол церкви был покрыт позолотой и к углам фасада были возведены две башни.
Развитие церковной архитектуры прервалось в следствии нашествия татаро-монгол.
Русская архитектура 14 века переживает период восстановления после монгольского нашествия.
В Новгороде и Пскове раньше, чем на других территориях начались воздвигаться храмы и здания, выполненные из камня. Десятками воздвигались маленькие храмы, которые были богато декоративно украшены. В течении продолжительного периода характер застроек в Новгороде и Пскове не изменялось. Это объясняется желанием боярин сохранить суверенность от Москвы.
Для этого периода характерно развитие новгородско-псковской и московской архитектурных стилей. Московская школа имеет ведущую роль, так как Москва постепенно приобретает статус столицы. Постройки из камня приобретают ведущую значимость.
Успенский собор
На территории деревянного Кремля, первым каменным зданием был Успенский собор, строительство которого было начато в начале 13 века и строительство производилось из белого камня. К середине 13 века деревянные стены Кремля были заменены на каменные, но при этом деревянными остались верхние стены и башни. Основная цель такой архитектуры была заключена в военном укреплении Москвы.
Данные строения были сильно повреждены при нашествии Тохтамыша, и только через сто лет (в 14-15 веках) было окончательное строительство Московского Кремля, которое дошло до наших дней.
Благовещенский собор
В конце 14 века псковские мастера воздвигли храм московских правителей – Благовещенский собор. Невдалеке от Благовещенского собора был сооружен Архангельский собор, который служил усыпальницей для московских князей. Внешние настенные украшения собора, выполненные были в стиле дворцов Венеции, но при этом вся конструкция собора была выполнена в традиционной русской архитектуры.
В это же время была построена Гранитовая палата, название которое она получила от граней, украшавших стены. Палата использовалась в качестве тронного зала, и была выполнена в форме квадрата у которого стены опирались на сооруженный центральный столб.
Русская архитектура 15-17 веков характеризуется появлением новых стилей, таких как шатровый и пилонный. При строительстве много использовалась древесина, но чаще стал использоваться камень.
Здания и храмы возводили как местные мастера, так и приглашенные итальянские мастера.
Новодевичий монастырь
Возводились крепостные сооружения в Новгороде и Туле. В Москве была построена стена Китай-города и возведен Новодевичий монастырь, при строительстве которых использовались стили старых школ.
Церковь Вознесения
Ярким примером нового шатрового стиля явилось строительство церкви Вознесения в Коломенском. Церковь была возведена в честь появления нового царя Ивана Грозного. В отличие от укоренившихся купольных храмов, шатровые церкви не имели в своем устройстве подпорок. Внутреннее пространство храма было увенчано шатром. По прошествии времени такие шатровые своды стали сооружаться повсеместно на Руси – над хоромами, избами и на могильных крестах.
В архитектуре все чаще стали использовать камень. И следующим технологическим прорывом стало использование кирпича красного цвета. Деревянные крепления постепенно стали заменяться на металлические, и для работ использовались подъемные механизмы.
Храм Василия Блаженного
Впервые красный кирпич был применен для строительства Храма Василия Блаженного, однако фундамент и постамент, а элементы декора были выполнены классически из белого камня. Особый труд зодчие внесли в декоративное украшение собора. Храм поражает своей сложной конструкцией и цветными шатрами.
В связи с падением Византии, на Руси активно возводят большое количество церквей и монастырей, для того чтобы Россия стала христианской твердыней для православных людей.
К середине 16 века в Москве активно сооружаются не церковные здания, такие как знаменитый Опричный двор и Александровская слобода.
Александровская слобода
Отличительные черты местного зодчества заметны исключительно в Новгороде и Пскове. Новгород в 16 веке служил защитным бастионом на северо-западной территории страны и поэтому в нем велись фортификационные строительства. Переделанный в камне Кремль в Новгороде приобрел черты Московского. К концу 16 века архитектура светских строений стала видоизменяться и принимать характерные черты московского стиля.
В Пскове в течении 16 века происходит расцвет персональной псковской школы архитектуры. Являясь цитаделью России на западе, в 16 веке все укрепительные и оборонительные псковские сооружения были радикально перестроены из камня. И только позднее на территории Пскова стали появляться пятиглавые церкви и прочие архитектурные решения, которые свойственны московскому зодчеству.
Русская архитектура 17 века стала принимать больше светский характер. Здания стали активно декорировать плитками и наличниками.
Также продолжаются возводиться шатровые церкви, такие как Успенская церковь.
Церковь Рождения Богородицы
Позднее шатровые конструкции стали носить декоративный характер нежели конструктивный свойством. Последний шатровый храм, который был построен на территории России – это церковь Рождения Богородицы. В этот период церковная власть признает некоторые доктрины неправильными и постройка шатровых храмов стало категорически запрещено. С этого момента должны возводиться только пятиглавые церкви с маковками.
В светской архитектуре также произошел сдвиг. Теперь каменные сооружения стали строиться не только для царя, но и для бояр и купцов. Цари же напротив, стали отдавать предпочтение деревянному зодчеству. Ярким творением деревянного зодчества стал царский дворец, возведенный в Коломенском, который к сожалению, не дошел до нас, однако был воспроизведен по сохранившимся записям и наглядно характеризует архитектуру данной эпохи.
В конце 17 века при возведении церквей и храмов стал использоваться новый стиль, который был назван в честь заказчика – нарышкинский. Данный стиль характеризуется соединением белых и красных расцветок для украшения фасадов и наличии этажности строений. Яркими образцами служат строения в Сергиевом Посаде, церковь Покрова.
Церковь Покрова
С увеличением территории страны и окончанием набегов татар, большинство монастырей и крепостей утратили свои оборонительные функции. Именно из-за этого строительства завершались яркими украшениями. Теперь архитекторы отдавали предпочтения декоративным качествам, нежели оборонительным.
Жилые и административные дома начали строить с двумя или тремя этажами. Фундамент здания был каменным, а верхний этаж или полностью все здание предпочитали выполнять из дерева.
После выхода страны из смуты, русская архитектура наполнилась пышностью и декоративными чертами. Ярким примером служит украшение Московского Кремля шатрами и украшение стен Покровского собора живописным орнаментом. В 30-х годах 17 века был построен Теремной дворец с тремя этажами, который имел ступенчатую структуру. Изначально стены дворца были украшены росписью, а верхний этаж украшен изразцами.
Русская архитектура 18 века характеризуется появлением таких направлений как барокко, рококо и классицизм.
В начале 18 века архитектурные изменения связаны с Петром I. В архитектуре основное развитие получили развитие и улучшение внешнего вида городов. Строились театры и набережные, производятся застройки больниц, школьных учреждений и госпиталей, детские дома. Вместо деревянного материала активно используют кирпич, однако для провинциальных территорий кирпич еще долго оставался недоступен.
Именно Петром I создалась первая комиссия, которая регулировала архитектурные проекты, впоследствии она стала основным государственным органом проектирования. Огромное внимание уделяется внешнему виду города в целом – здания начинают строить с фасадами по улице, происходит прореживание построек в целях противопожарной безопасности, улицы облагораживаются. Во всех архитектурных решениях чувствуется влияние Европы и вскоре Россия выходит на европейский уровень по градостроению.
Значимым событием архитектуры становится начало строительства Санкт-Петербурга, с которого и начинаются архитектурные преобразования остальных городов. Северная столица возводилась в смешении стиля барокко и исконно русскими тенденциями. В результате получились величественные дворцы и храмы, учреждения государственной власти в стиле названным русским барокко.
После смерти Петра I в архитектуре стала проявляться направления рококо, и это можно явственно проследить в интерьерах помещений.
В конце 18 века появляется архитектурный стиль, который впоследствии был назван русским классицизмом. Данный стиль характеризуется строгими античными формами и рациональными конструкциями.
К началу 19 века стиль классицизма перестает удовлетворять эстетические потребности и на его смену приходит ампир. Этот стиль характерен укрупненными формами, строители начинают отказываться от мелких деталей и активно используют в украшениях зданий скульптуры.
Михайловский дворец
Яркими примерами ампира стали Михайловский дворец, Казанский собор и многие другие строения и ансамбли в Санкт-Петербурге.
Москва, поврежденная пожаром в 19 веке, отстраивалась в направлениях ампира и классицизма под руководством государственной комиссии, которую возглавлял Бове, приемник направления ампир. В данный период был построен ансамбль Манежной площади.
Конец 19 века ознаменован приходом псевдорусского стиля, который был вызван интересом к русскому зодчеству и архитектуре 14-17 веков. Ярким примером этого стиля является Храм Христа Спасителя и большой Кремлевский дворец, которые были украшены в традициях древнерусского зодчества (резные наличники, двойные арки).
Большой Кремлевский дворец
Русская архитектура 20 века отражается в доминирующих стилях архитектуры – модерн, эклектика и другие. Стиль модерн быстро завоевывает господствующие позиции. Самая известная работа в стиле модерн – это особняк на Мало Никитской, который был основан на контрасте тектоники.
В истории русской архитектуры деревянное зодчество занимает исключительное место.
Возникшее и развившееся и стране, богатой лесами, деревянное зодчество достигло высокого совершенства и оказало большое влияние на весь ход развития русского искусства. Являясь основным и наиболее доступным строительным материалом, дерево во все времена было прекрасным средством выражения художественных идей русских зодчих, которые обогатили мировую архитектуру прекрасными произведениями, превзойдя в этом строителей запада.
Знакомство с лучшими памятниками народного деревянного зодчества представляет глубокий интерес не только для изучения русской материальной культуры, но и для современного архитектурного творчества.
«Без ясного понимания того, что только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру - без такого понимания нам этой задачи не разрешить»
В связи с задачами современного деревянного строительства и, в частности, колхозного строительства возникает жизненная необходимость всестороннего и внимательного изучения богатейшего архитектурного наследия талантливого русского народа. Его многовековой опыт в области деревянного зодчества обогащает теорию и практику советской архитектуры и является одним из источников творческого вдохновения для наших зодчих. Владея испокон веков большим мастерством в деревянном строительстве, русские зодчие создали непревзойденные шедевры архитектуры, доказав, что нигде и никогда не было мастеров деревянного зодчества лучше русских. Русское деревянное зодчество характерно не только выразительной архитектурой, но также исключительным качеством строительной техники. Об этом красноречиво свидетельствуют сохранившиеся в течение веков монументальные архитектурные памятники.
Исторические и географические условия древней Руси способствовали блестящему развитию деревянного зодчества. Наши предки-славяне заселяли преимущественно лесную область, предпочитая ее степной, которая долгое время была во власти кочевников, всегда угрожавших оседлым племенам. «Возле леса жить - голода не видеть», - говорит старая русская пословица.
Громадные лесные пространства, в окружении которых жил русский человек (в особенности на севере), и постоянное соприкосновение с лесом как строительным материалом, отличающимся высокими качествами, способствовали развитию деревянного зодчества. Пользуясь лесными материалами для создания всех предметов быта и обихода, начиная от избы и кончая деревянной ложкой, русский человек любовно относился к лесу, поэтизировал его, черпая в нем богатый материал для своего художественного творчества. В русском фольклоре все породы деревьев имеют свои поэтические названия.
В старинных былинах, песнях, сказках встречается и «белая кудрявая береза», и «сыр-кряковистый дуб», и «горькая осина», и «красная сосна». В этих образных эпитетах чувствуется особая любовь русского человека к лесу. Деревянное зодчество, возникшее на заре формирования Руси, несомненно, древнее каменного. Задолго до появления каменных построек не только отдельные сооружения - жилые, культовые, оборонительные, но и целые города строились исключительно из дерева. Преобладание деревянных построек над каменными наблюдалось до XVIII века.
Из-за недолговечности дерева как строительного материала до настоящего времени не сохранились деревянные сооружения наших далеких предков. Опустошительные пожары были настоящим бичом деревянных построек. Старинные летописи пестрят упоминаниями «о великих пожарах». Так, в «Ипатьевской летописи», описывающей пожар в городе Владимире в 1183 году, говорится: «Погоре мало бы не весь город и княж двор великий загоре и церкви числом 32».
О деревянных постройках древней Руси можно составить представление по летописным источникам и былинному эпосу, довольно подробно рисующим деревянные хоромы и терема, декоративно-художественные особенности этих сооружений. Образцы сложной «узорчатой» архитектуры ярко описаны в народном творчестве. Так, например, в былине о Чуриле Пленковиче рассказывается о его дворе:
Двор у Чурилы на семи верстах,
Около двора булатный тын,
Верхи на тычинках точеные,
Каждая со маковкой-жемчужиной;
Подворотня - дорог рыбий зуб,
Над воротами окон до семидесяти;
Среди двора терема стоят,
Терема все златоверховатные;
Первые ворота - вальящатые,
Средние ворота - стеколчатые,
Третьи вороги решетчатые.
Изображения старинных планов городов и монастырей, составленные русскими рисовальщиками - «знаменщиками», как их называли, также проливают свет на древние постройки. Среди этих материалов наибольший интерес представляют планы Тихвинского монастыри, составленные в 1679 году.
В гравюрах иностранных путешественников Гирберштейна, Мейерберга, Олеария и других, посетивших Россию в XVI - XVII веках, изображения боярских дворов и хором во многом совпадают с описанием этих построек в былинном эпосе.
Как видно из сохранившихся памятников церковного строительства, древнерусское деревянное зодчество развивалось очень медленно.
Общие принципы деревянного строительства долго оставались старыми, что свидетельствует о большой устойчивости архитектурных традиций, которые передавались из поколения в поколение. Здания строились «по старине», «по подобию» или «как водится». Наблюдалось только постепенное совершенствование конструктивных и декоративных форм.
Даже появление и развитие каменной архитектуры не сразу повлияло на формы деревянного жилья.
«Наши старые строители были плотниками до мозга костей, а потому, даже строя из камня, они не могли отрешиться от представления о своем родном срубе, и чтобы получить большое здание, лепили одну каменную клеть около другой».
Основной тип жилья в различных районах преобразовывался по- разному, однако принципиальная схема решения оставалась прежней. Что касается военной архитектуры (крепостей-острогов, состоящих из деревянных стен и башен), то здесь в большей степени, чем в жилом строительстве, заметна эволюция конструкций и внешних форм. Как известно, русскому народу приходилось вести постоянную борьбу с покушавшимися на его независимость соседями, и, естественно, беспокойные условия жизни стимулировали развитие военного строительства с учетом всех достижений техники.
В период формирования единого русского государства, в связи со строительством крупных деревянных сооружений (острогов, хором, церквей), плотничное ремесло выделялось в самостоятельную отрасль производства с высококвалифицированными мастерами, которые были широко известны далеко за пределами своего края. Особенно отличались своим искусством новгородские строители. Не случайно новгородцев еще в начале XI столетия называли плотниками.
«Ах вы плотницы суще, а приставим вы хоромы рубити», - отмечает Ипатьевская летопись под 1016 годом. Создатели замечательных памятников русской деревянной архитектуры были тесно связаны с народом, они выходили из крестьянской среды, где каждый в какой-то степени владел топором. Из древних «наемных записей» видно, что в далекие времена уже существовали плотничьи артели, состоявшие из опытных мастеров- профессионалов и учеников, исполнявших «черную» подготовительную работу. Во главе артели стояли наиболее одаренные, высококвалифицированные старосты, руководившие всей постройкой.
Артели северных плотников странствовали по различным местам России, выполняя сложные постройки, иногда в рекордно короткие сроки. Так, например, если верить летописям, были случаи, когда крупные храмы сооружались в один день. Такие постройки назывались «обыденными».
Благодаря исключительному мастерству, таланту и умению организовать строительные работы русские плотники блестяще справлялись со сложными комплексными заданиями, проявляя при этом присущие русскому народу большие организаторские способности. Примером такого строительства является возведение Свияжских укреплений. Под руководством выдающегося русского зодчего Ивана Григорьевича Выродкова строители в течение месяца сумели произвели заготовку, обработку и окончательную сборку двадцати одной тысячи кубических метров леса с засыпкой стен укреплении землей в объеме двадцати тысяч кубических метров.
Такие работы могли быть выполнены в короткий срок только при условии хорошей организации строительного производства. Не менее замечательные скоростные методы строительство были показаны и в других фортификационных сооружениях, например, постройке в 1339 году деревянных стен Московского кремля из колоссальных бревен (диаметром около 70 сантиметров). Все строительство, охватывающее три четверти современного Кремля, со всеми подготовительными работами было закончено в течение одного года.
В Сибирской летописи есть упоминание о том, что Тобольский острог после пожара 1671 года был построен в несколько дней. «Того же 1685 года июнь 12 дня начали острог ставить в Тобольске по городской стене, где стоял рубленый город » поставили в шесть дней».
Естественно, что только большое мастерство, организаторский талант и опыт могли обеспечить столь скорое возведение крупных сооружений.
Что касается мелких сооружений, то они возводились собственными силами жителей данной местности, так как с основными приемами плотничьего мастерства был знаком каждый русский человек.
Все работы по возведению и отделке деревянных зданий, как крупных, так и мелких, в прежние времена «справляли» одним топором. При помощи топора возводились очень сложные, подчас грандиозные сооружения, отличавшиеся большой прочностью и точностью выполнения.
Вплоть до петровской эпохи плотники не знали слова «строить», они «рубили» свои избы, хоромы, церкви и города, поэтому их и называли в летописях «рубленниками», «топорниками». Топор в руках русского плотника превращался в совершенный инструмент, при помощи которого он мог возводить великие, «преудивленные» произведения искусства.
Даже крупные сооружения XVII столетия «рубились» в основном топором. Другие деревообделочные инструменты - долота, напарьи, оборотенки (коловороты), трезубы, большие пилы и т. д., были уже известны, но употреблялись лишь на наиболее крупных городских и монастырских постройках XVI- XVII столетий.
В некоторых местах большинство плотничьих артелей не применяло пил и других инструментов, даже при поперечном перерубливании бревен, вплоть до конца XVIII столетия. В зависимости от инструментов обработка материалов для деревянного строительства была довольно ограниченной. Основным исходным материалом были бревна, или, как их в старину называли, «дерева», а также «осляди», или «слеги».
Соответственно характеру и назначению построек «пускались в дело» различные бревна. Обычно длина бревна не превышала 8-10 метров. С бревнами большей длины работать при старинной технике было затруднительно. Только в отдельных случаях (например, в устройстве паперти Преображенской церкви в селе Кижи в 1714 году) бревна достигали 15-16 метров. Диаметр бревен обычно колебался от 25 до 50 сантиметров.
Некоторые сооружения «рубились» из очень толстых деревьев. Так, например, церковь Иоанна Богослова на реке Ишне, построенная в XVII веке, срублена из двенадцативершковых бревен. В Сибири и теперь можно встретить избы, сложенные из «циклопических» деревьев и состоящие всего из 5-6 венцов.
Как видно, бревна, «идущие в дело», колебались в небольших пределах и были модулем и основным элементом масштаба как для здания в целом, так и для отдельных деталей.
Размеры проемов - дверей, окон - были кратны целому числу венцов. Отдельные детали постройки (кровельный тес, причелины, колонки и т. д.) также соответствовали своими размерами бревнам, что создавало определенную масштабность всего сооружения. Кроме бревен употреблялись брусья, пластины, доски (тес). Работа по изготовлению теса была очень трудоемка. В старину пиленых досок не было, и для получения теса бревно раскалывали топором при помощи клиньев на несколько частей, которые затем обтесывали топором, теслом, откуда и возникло название «тес». Естественно, что трудность изготовления теса заставляла зодчих очень бережно относиться к нему и употреблять его преимущественно для отделки наиболее ответственных частей сооружения.
Основной конструктивной формой сооружения в русском деревянном зодчестве, начиная от самых отдаленных времен и до наших дней, являлся сруб, сложенный из горизонтальных рядов бревен - венцов, связанных по углам врубками с небольшими концами - «в обло» и без концов - «в лапу» или «в шап». Чаще распространен был более ранний прием - «в обло», реже употреблялся «в лапу» или «в шап».
Сруб в плане имел квадратную или прямоугольную форму, ограниченную размерами ходового бревна, и ставился прямо на землю. В случае необходимости создать сооружение с большей площадью из бревен обычной длины рубили срубы восьмигранной формы. Это давало при такой же длине бревен, что и в четырехугольном срубе, помещение, в три раза большее.
Образуемый из ряда венцов сруб (или по-старинному «стопа»), оборудованный дверью, окнами, полом, потолком и крышей, назывался «клетью». Клеть, если она предназначалась для жилья и имела печь, называлась избой или истопкой.
Первые избы не имели дымоходов и труб. Дым при топке выходил через дверь или небольшие волоковые оконца, название которых произошло от деревянных задвижных досок, которыми закрывались, «заволакивались», окна. В некоторых избах для выхода дыма устраивались отверстия в потолке и деревянные трубы - «дымники». Эти несовершенные постройки, служившие жильем в отдаленные времена, назывались «курными» или «черными» избами». Подобные сооружения существовали до середины XIX столетия.
Клети покрывались обычно двускатными крышами, имеющими высокий подъем, что было вызвано в основном климатическими условиями, но отчасти и эстетическими соображениями. Русские зодчие придавали большое значение в архитектуре изб пропорциям и силуэту крыши, особенно в условиях северного климата и скудного зимнего и осеннего освещения. Простые по своей форме объемы клетей, увенчанные высокими крышами, приобретали особую выразительность на фоне бледного северного неба.
Северная изба с волоковыми окнами в подклете Наиболее сложные сооружения, как, например, церкви, имели самые разнообразные покрытия - клинчатые, шатровые, кубоватые, бочечные. В качестве кровельного материала применялся «красный» тес с заостренными в виде пик концами - лемех, который имел служебное назначение и в то же время был украшением крыш.
Конструкции кровли отличались простотой и в ряде случаев выполнялись без гвоздей. Наиболее распространенной системой крыши, особенно в северных постройках, была самцовая крыша, сконструированная без стропил на слегах, врубленных в недельные бревна фронтона, называемые «самцами».
В горизонтальные слеги, являющиеся несущей частью крыши, врубались тонкие бревна с оставленными корневищами, называемыми «курицами». На загнутые концы курицы укладывалось бревно с жолобом, называемое «потоком», «водотечником», «водоспуском». Концы водотечника иногда украшались резьбой. В пазы потоков заводились нижние концы кровельного теса. Верхние концы теса на стыке перекрывались толстым, выдолбленным снизу бревном - «охлупнем», «шоломом», державшимся благодаря собственной тяжести.
Иногда охлупень прикреплялся к князевой слеге деревянными стержнями - «столбиками», «солдатиками», «стамиками», имеющими более декоративное, нежели конструктивное значение.
Конец «охлупня» (корневище), венчающий фронтон избы, обрабатывался различными декоративными формами в виде головы коня, оленя, птиц и т. д. Торцы слег, выходящие на фронтон, закрывались особыми тесинами, «причелинами», на стыке которых привешивалась вертикальная доска - «ветреница», или «кисть». Эти конструктивные элементы кровли являлись в то же время и декоративными и в ряде случаев, особенно на севере, были украшены богатой резьбой.
Вся конструкция крыши на слегах выполнялась без гвоздей, на врубках и деревянных соединениях, и отличалась большой прочностью и долговечностью. Постройки могли стоять веками, не боясь атмосферных осадков и не требуя ремонта.
Кровля делалась из двух слоев теса. Для защиты от проникновения дождевой воды и снега в помещение между слоями теса прокладывалась березовая кора - «скала». Уклоны крыши в деревянных постройках были различны, в пределах от 20 до 70°. Иногда для большей прочности безгвоздевой конструкции крыши устраивались «гнеты», т. е. толстые бревна, идущие параллельно коньку; концы их были схвачены на обоих фронтонах резными досками - «огнивами». Подобные крыши назывались, крышами «с гнетами и огнивами».
Свесы крыш над фронтонами были большие, иногда до 2 метров. Для поддержки больших свесов устраивались особые кронштейны из пропусков верхних бревен боковых стен. Они назывались «повалами» или «помочами». В этой детали крыши наиболее ярко сочетались конструктивные и декоративные принципы русского народного зодчества.
Декоративное оформление «помочей» в виде вырезок и резьбы делалось в полном соответствии с несущей конструкцией. Полы и потолки как в жилых постройках, так и в церковных делались из досок или пластин. Причем полы в нижнем этаже обычно устраивались по лагам («мостить по кладям»), в верхних этажах - по балкам («матицам»), обычно врубавшимся в стену с помощью потайного гнезда. Доски полов притесывались «в четверть» или пригонялись просто «впритык».
В хозяйственных помещениях полы делались из «кругляков» так же, как и чердачные перекрытия, имеющие сверху глиняную смазку и песчаную засыпку. В зданиях с большими пролетами балки подпирались столбами, у которых иногда делались дополнительные конструкции - «надбалки», «помочи».
Долгое время конструктивная схема клети не менялась. По мере надобности к основной клети «прирубали» другие. Несколько клетей, стоящих рядом и связанных в одно целое, назывались, в зависимости от их числа, «двойней», «тройней», «четверней». Наиболее богатые постройки имели целый ряд клетей, соединенных воедино, и назывались «хороминами».
Соединение отдельных клетей в ряде, случаев происходило посредством особой связи - сеней, образованных выпуском продольных стен одной из клетей. Подобные постройки назывались «связями». Сообразно с потребностями обитателей в избе появились поперечные, а затем продольные рубленые стены, делящие избу на ряд помещений - ячеек.
В связи с образованием крупной земельной собственности в древний период феодальной Руси появились богатые землевладельцы, экономически закабалявшие крестьянскую массу. Процесс образования крупного землевладения шел путем отдельных захватов, заимок, пожалований, прикупов и других приобретений.
Все это приводило к большой разбросанности феодальных владений. Для удержания хозяйства на соответствующем экономическом уровне феодалам необходимо было иметь привилегированную категорию крестьян, поставленных экономически в более благоприятные условия. Естественно, что в результате выделения некоторых групп крестьянства возникли и богатые хозяйства и крупные постройки.
Задний фасад дома со взвозом в сарай. Архангельская область Примерами крупных построек являются высокие дома-усадьбы, где жилая часть, состоящая из ряда горниц, объединялась в один объем с хозяйственной частью - двором.
Природные и климатические условия страны, изобилие лесных материалов и опыт в строительном деле способствовали развитию такого комплекса построек высоких изб с подклетами.
В нижней части избы, носящей название «подклета», под жильем размещались склады для хозяйственных продуктов, инвентаря, а иногда и помещения для мелкого скота. Верхняя часть избы, поднятая высоко над землей («из горни»), предназначенная для жилья, получила название горницы или просто избы. Иногда к задней стенке пристраивалось еще помещение, носящее название «боковуша». В некоторых случаях на чердаке, образованном двускатной крышей, устраивались дополнительные помещения, называемые светелками. Продольные стенки светелок являлись конструктивно необходимым элементом, закрепляющим фронтоны.
Задняя часть избы - дворовая - оставалась для хозяйственных нужд, причем нижний ярус ее превращался в помещение для скота, а верхний служил сараем или сеновалом и имел особый наклонный бревенчатый помост для въезда саней и телег прямо с улицы на второй этаж.
Такой прием устройства избы привел к очень интересным архитектурным решениям всей постройки, отличавшейся большой художественной выразительностью.
Иногда на подклет ставилась только часть здания - передняя изба или боковуша. Остальная оставалась пониженной, без надстройки, что создавало интересное силуэтное решение всей избы. Наряду с наиболее распространенными в северных районах избами с подклетами здесь же часто встречаются двухэтажные, или, как их называли прежде, «двужирные» избы.
Двухэтажные избы по своему плану повторяют одноэтажные. Подклет в данном случае заменяется первым этажом, назначение же отдельных помещений видоизменяется. Часто жилье размещается в перовом и втором этажах с лицевой стороны избы - к улице.
Известную роль в усложнении конструкции избы играли и климатические условия, которые наравне с возросшими экономическими потребностями побуждали устраивать хозяйственные помещения рядом с жилыми.
Избу легко было расширять, прирубая к ней новые части, в которых можно было размещать все необходимые подсобные помещения. Рядом с избой строились теплые хлевы, омшанники, сараи и т. д. В северных районах эти постройки часто покрывались одной общей крышей с избой, отчего сооружение приобретало своеобразную монументальную композицию.
В районах средней полосы отдельные постройки, прирубленные друг к другу, крылись самостоятельными крышами. Это придавало всему комплексу большую живописность.
В сложных постройках отдельные клети соединялись друг с другом переходами: сенями, галереями, крыльцами, покрытыми различными по форме кровлями, обогащавшими архитектуру вооружения.
В решении подобного комплекса план создавался как бы сам собой, в зависимости от потребностей и личных вкусов хозяина здания. Наряду с этим большое художественное чутье зодчих приводило к единому органическому решению отдельных построек, отличающихся своеобразной красотой.
При известной простоте общего и частного решения жилых построек, при их конструктивной и декоративной логике зодчие прекрасно чувствовали пропорции и понимали свойства строительных материалов, дорожили живописностью бревенчатой стены и бережно обращались с декоративными элементами. Это особенно характерно для построек севера.
Рассматривая деревянные жилые сооружения различных районов СССР (северных и центральных), нужно отметить, что основной принцип устройства жилья как в общем решении, так и в отдельных конструкциях остается повсюду одинаковым. Местные варианты и особенности касаются преимущественно размеров построек, декоративных элементов здания, объемной композиции и частично планов.
(Из книги: Пилявский В.И., Тиц А.М., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры).
Многие архитектурные формы, существовавшие на большей части территории Древней Руси, были выработаны в ходе эволюции деревянной архитектуры задолго до появления каменных построек. Дерево было наиболее доступным строительным материалом. Леса покрывали большую часть земель Киевской Руси, и все земли Великого Новгорода, Владимиро–Суздальского и Московского княжеств. Это и определило главенствующую роль дерева в строительстве, как материала, легко обрабатываемого и доступного самым широким слоям населения. На протяжении многих веков дерево оставалось основным строительным материалом и тогда, когда появились постройки из природного камня и кирпича. Именно в деревянной архитектуре были выработаны многие строительные и композиционные приемы, отвечавшие и природно–климатическим условиям и художественным вкусам народа, оказавшие впоследствии немалое влияние на формирование каменного зодчества. Все типы построек, соответствовавших русскому бытовому укладу, первоначально сложились в дереве, а многие из них, в частности постройки сельских поселений (жилые дома, амбары, бани мельницы, мосты и др.), возводились только из дерева вплоть до XIX в., а зачастую и позднее. До XVII в. дереву, как материалу сухому и теплоемкому, долгое время справедливо отдавалось предпочтение и при сооружении городских жилых построек: в дошедших до нас каменных домах XVII в. жилые помещения тоже выполнены из дерева.
Лишь два отрицательных качества дерева как строительного материала – его недолговечность и горючесть – не позволяют заглянуть в древнейшие периоды развития русского деревянного зодчества. Редкие жилые дома имеют возраст свыше 100 лет, а неотапливаемые летние храмы – более 300 лет. Облик древних деревянных сооружений мы можем предположительно восстановить по различным историческим источникам: летописям, писцовым книгам, миниатюрам, иконам, описаниям и зарисовкам иноземных путешественников, а также по данным археологии.
Кроме того, представить характерные черты более ранних периодов развития деревянной архитектуры нам помогает традиционность строительных и художественных приемов. Наибольшая устойчивость народных традиций в деревянной архитектуре была присуща районам Русского Севера. На севере уцелели не только отдельные памятники, но даже целые поселения в относительно хорошо сохранившейся природной среде. Здесь можно полнее проследить становление и развитие основных типов построек, а также композиционные и планировочные приемы, которые совершенствовались в ходе естественного отбора. И, наконец, здесь можно уяснить народные принципы взаимосвязи архитектуры и природы.
Особенности строительного материала, его физические свойства во многом обуславливают строительные приемы и тектонику архитектурных форм. Многовековой строительный опыт народа позволил максимально использовать свойства каждой породы дерева. Наибольшее применение находили хвойные породы – сосна, лиственница, ель, ибо они обладают многими ценными в строительном отношении качествами. Прямизна и отсутствие дуплистости стволов позволяли сплачивать бревна в стены, а также раскалывать бревна по слоям для получения пластин (плах) и теса. Смолистость упомянутых пород обеспечивала хорошую сопротивляемость гниению. Особенно ценилась мелкослойная (до 16 слоев на 1 см) «кондовая» сосна, произрастающая на сухих песчаных почвах, и лиственница, из которых рубились наиболее ответственные нижние венцы срубов.
На срубы стен шла сосна и лиственница (в том числе и в Карелии, в тех местах, где лиственница произрастала – прим. сост.), из ели изготавливались главным образом элементы кровли. Из пластичной осины вытесывали кровельный лемех.
Лес шел в дело прежде всего в виде бревен, средний диаметр которых составлял 25–40 см и лишь в отдельных случаях доходил до 60–80 см (нижние венцы Успенской церкви в Кондопоге и др.). Наиболее употребительная длина бревен – 5–10 м, но иногда она достигала 12–16 м (в срубе Преображенской церкви в Кижах есть бревно длиной 18 м – прим. сост.) . К сращиванию бревен по длине русские плотники прибегали очень редко, предпочитая стыковать целые срубы. Брусья, плахи и тес, изготовлявшийся из бревен, расколотых с помощью клиньев и тесаных особым топором – «теслом», употреблялись лишь там, где их нельзя было заменить бревнами.
Главным орудием производства русского плотника был топор (и его многочисленные разновидности для различных видов работ), которым выполнялись все операции от рубки деревьев и поперечной рубки бревен до вязки срубов и изготовления резных украшений. Способ производства определял строительную технологию: во всех исторических документах, где говорится о возведении деревянных строений, употребляется слово «рубить» вместо «построить».
Поперечная пила в XVI–XVII вв. была инструментом еще достаточно редким, но и позднее, вплоть до XVIII–XIX вв., она почти не применялась, ибо разрушала волокна древесины, и торцы бревен начинали «тянуть» воду, тогда как топор при перерубке уплотнял их.
Основным конструктивным элементом рубленого здания являлся венец – сочетание четырех бревен, составляющих в плане прямоугольник или квадрат, врубленных своими концами друг в друга. Если уложить один ряд венцов на другой, образуется сруб, – замкнутая по контуру постройка, обладающая необходимой устойчивостью и жесткостью. В русском деревянном зодчестве сруб являлся основной конструктивной формой. Он был как бы мерилом, исходным элементом всего деревянного сооружения. Соединяя ряд срубов, можно было получить чрезвычайно большие и разнообразные по форме строения. Кроме прямоугольных срубов – «четвериков», возводились шести- восьми- и десятигранные срубы, носившие, соответственно, названия «шестерик», «восьмерик», «десятерик».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]
Надо иметь ввиду то, что величина самого сруба была ограничена по горизонтали нормальной длиной бревен, равной нескольким метрам. Таким образом, мерилом, модулем деревянных рубленых строений являются, в конечном счете, даже не сруб, а бревна, из которых он состоит.
Для сплачивания горизонтальных венцов в бревнах выбирался продольный паз – первоначально в верхней, а позднее в нижней поверхности каждого бревна, для уменьшения возможности затекания воды. В углах срубов бревна соединялись с помощью врубок. Чаще всего применялась врубка с остатком – «в обло» или «в чашу», как более теплоустойчивая, реже рубили без остатка – «в лапу». При рубке в обло выпущенные за пределы стены концы бревен осложняют обшивку строения досками. Второй тип врубки – в лапу, несколько сложнее первого по выполнению, но зато прочнее его в конструктивном отношении и не мешает сооружению обшивки. Для экономии бревен в неотапливаемых частях построек (шатры храмов, основания мельниц) делалась врубка с просветом, в четверть дерева – «в реж». Пазы при рубке жилых зданий прокладывались мхом – «мшились» и после сборки конопатились.
Процесс рубки и сборки построек был далеко не прост. Заготовка, обрубка и притеска бревен требовали немало сил. На один сруб хорошего жилого дома шло 150–170 бревен. Особенно много усилий затрачивалось на многократный подъем бревен для притески и подгонки их друг к другу. При этом выручали сметка и сноровка плотников. Высокие постройки разбивались по высоте на три–четыре «чина», по 8–10 венцов в каждом, которые притесывались внизу, на земле. Для сборки каждый чин метился плотницким счетом (первая цифра – номер чина, вторая – номер венца). Подобные приемы позволяли ставить постройки в очень короткие сроки, часто – за один день: известны так называемые «обыденные» церкви, возводимые в течение одного дня.
Для определения размеров строения русскими плотниками была выработана система простых отношений, в основе которой лежала русская система мер, тесно связанная со средними размерами человеческого тела. Методы пропорционирования, выработанные в деревянном зодчестве и определявшиеся способом ведения работ, позднее перешли и в каменную архитектуру.
Разметка плана будущей постройки производилась на земле с помощью мерного шнура путем выкладывания («окладывания») нижнего венца сруба – «оклада». Квадратная клеть, являвшаяся главным элементом почти любой постройки, требовала проверки правильности прямых углов равенством диагоналей квадрата. Таким образом, отношение стороны квадрата к его диагонали – это основа древнерусского пропорционирования. Диагональ квадрата обладала еще одним важным свойством. Став стороной нового квадрата, описанного вокруг меньшего, она позволяла получать без вычислений удвоенную площадь. Соотношение диагонали квадрата и стороны квадрата стало принципом сопряжения русских мер: мерной маховой сажени – стороны квадрата (176,4 см) и великой сажени – его диагонали (249,5 см). И остальные, применявшиеся в строительстве, меры длины малая пядь (19 см), нога (27 см), локоть (38 см), большой локоть (54 см), стопа шага (6 см), сажень – локоть (108 см) - относились друг к другу как сторона квадрата к его диагонали. На этой же закономерности был основан и мерный плотничий наугольник.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]
Нельзя не отметить, что древнерусские меры длины позволяли при строительстве все время ощущать размеры человека, чего нельзя сказать о современном профессиональном проектировании, оперирующим абстрактным метром.
Плановые размеры постройки становились в дальнейшем модулем для пропорционирования ее вертикальных размеров, что подтверждается анализом многих памятников деревянного зодчества, в том числе таких, как небольшая церковь Воскрешения Лазаря из Муромского монастыря (ныне – в музее «Кижи»). Анализ этих памятников, срубленных в разные столетия, свидетельствует о стабильности описанного метода пропорционирования. Все горизонтальные и вертикальные размеры этих построек основаны на соотношении простой и косой саженей. Такая взаимосвязь горизонтальных и вертикальных размеров будущей постройки позволяла плотникам заранее рассчитать размеры и количество требуемых для строительства бревен и точно определять площади всех помещений.
Система пропорционирования, выработанная в русском деревянном зодчестве, – это результат тесной гармонической взаимосвязи размеров сооружений с характером построения архитектурной формы. Но никакая, даже самая гибкая, система пропорционирования не может заменить художественную интуицию зодчего, его индивидуальный «почерк». Недаром в порядных грамотах – своеобразных письменных заданиях–договорах на строительство, которые заключались между мастером плотницкой артели и «миром» (крестьянами–заказчиками), нередко указывалось: «…а строить высотою как мера и красота скажет». Проверка и правка задуманного проводились на месте в ходе строительства, и иногда они приводили к изменению первоначального замысла.
Срубы жилых и общественных зданий чаще всего ставились на землю без фундаментов. Иногда под углы срубов и середины стен клались камни–валуны или врывались в землю «стулья» из обрезков толстых бревен
Оконные проемы в срубах, чтобы сохранить прочность стен, делались невысокими. Простейшие окна – волоковые – вырубались в смежных бревнах на полбревна вверх и вниз, представляя собой небольшие прямоугольные отверстия. Дверные проемы и большие по размеру косящатые («красные») окна для придания срубу прочности обрамлялись колодами («косяками») из брусьев. В старину они ставились только с трех сторон – с боков и сверху, с соединением «в ус». Оконные коробки и резные наличники на окнах появились лишь в XVII веке.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]
Для ограждения холодных помещений применялись более легкие и экономичные каркасные конструкции, состоящие из стоек, зажатых между верхней и нижней обвязками. пространство между стойками забирали досками.
Полы («мосты») в жилых постройках и в храмах набирались из досок -тесин или плах. На нижних этажах полы укладывались по лагам, в верхних – по балкам – «матицам». Снизу такое перекрытие либо стесывалось под одну плоскость, также как и внутренняя поверхность бревенчатых стен в жилых домах, либо подшивалась досками. Полы хозяйственных помещений набирались из притесанного кругляка.
Чердачные перекрытия для утепления засыпались землей. При больших пролетах помещений (трапезные церквей) балки–матицы опирались на столбы. В храмах с высокими покрытиями устраивались подвесные потолки с подшивкой тесом по балкам, позднее – в виде плоских шатров (потолок «небом»), крепившихся железными хомутами к бревенчатым прогонам.
Крыши русских деревянных построек были также рубленые. В бревенчатые фронтоны укороченных торцевых стен врубались горизонтальные бревна–слеги, по которым настилали тес. Придавая фронтонам различные очертания, можно было возводить кровлю либо на два ската, либо на два ската с полицами, то есть, с переломом кровли. Кровлям придавались также криволинейные очертания с килевидными завершениями (бочечная кровля). Квадратные в плане постройки перекрывались нередко на восемь скатов, либо пересекающимися бочечными кровлями т.н. «крещатая» бочка).
Центричные здания (четвериковые, восьмериковые) небольшой высоты перекрывались рубленой «в реж» пирамидой, носившей название «колпак», а более высокие – шатром. Пример тому -крепостные башни, храмы. Над четвериковыми срубами устраивался еще один тип покрытия – «куб» (кубоватая кровля) Так называли шатер с криволинейными очертаниями, напоминающими профиль бочки. Кубоватые кровли, хорошо сопротивлявшиеся ветрам, служили для покрытия храмов и крепостных башен.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]
В храмах шатры и кубы завершались главой, в XV–XVI вв. нередко тоже рубленой «в режь» (граненой) из тонких стволов. Стропильные конструкции при устройстве шатров применялись на крепостных башнях и реже – в храмах и на колокольнях. Иногда прибегали к комбинированной конструкции – нижняя часть шатра рубилась в реж, а верхняя была стропильной.
Почти у всех типов рубленых построек верхняя подкарнизная часть сруба расширялась в виде так называемого «повала». Повалы и большие свесы кровель, опиравшиеся на выпуски бревен, нужны были для отвода воды, сливавшейся с кровель, как можно дальше от нижних, наиболее оберегаемых от гниения, венцов сруба. Для кровли употреблялся тес, настилавшийся вперехлест, или «лемех» – короткие вогнутые дощечки небольшого размера, способные покрывать и округлые формы (бочки, кубы, шеи, главы). Концы лемеха делались заостренными или закругленными, но чаще всего – «городчатыми», то есть в виде ступенчатых прямоугольных уступов. Концы тесин на кровлях и полицах также фигурно обрабатывались («красный тес»). Подобный свес быстрее высыхал и давал ажурную тень, контрастную суровым срубам. Такое тесное единение двух начал – функционального и художественного – стало одним из важнейших качеств народного деревянного зодчества. Многовековой строительный опыт русских плотников помог выработать совершенную и остроумную конструкцию так называемой безгвоздевой кровли «по курицам и потокам», все части которой крепились без применения дорогостоящего железа. Несущие элементы кровли – горизонтальные слеги – врубались в бревна – «самцы» фронтонов дома. На них укладывались так называемые «курицы» – стволы тонких елей с остатками корневищ, которые были обработаны в виде крючьев. На нижние, загнутые, комлевые концы куриц укладывался брус («поток», «водотечник»), по верхней плоскости которого выбирался паз. В него заводились нижние концы тесин кровли. Поток собирал воду с кровли и по консольным выносам – «водометам» отводил ее от стен дома, тем самым также обеспечивалась лучшая сохранность нижних венцов, на которые не попадала вода с крыши. Наверху стык тесин прикрывался выдолбленным снизу бревном, называемым «охлупень» или «шелом», которое крепилось к коньковой («князевой») слеге деревянными стержнями – «стамиками». Комлевому концу охлупня придавались очертания конской или птичьей головы.
Для предотвращения протечек тес на кровлях укладывался в два слоя «вразбежку» и прокладывался берестяными пластинами («скала»). Торцы слег, выходившие на фасады, прикрывались резными досками – «причелинами», стык между которыми закрывался вертикальной резной доской – «полотенцем». Такая конструкция кровли была прочна и не нуждалась в частых ремонтах, а в случае необходимости поврежденные детали было нетрудно заменить на новые. Интересно, что мы встречаем ее и на постройках хозяйственного назначения, и на крестьянских домах, и на храмах.
Русская деревянная архитектура создавалась трудом и талантом многих поколений зодчих. Отбирая и совершенствуя все лучшее, они выработали целесообразные и логичные конструктивные приемы, в полной мере соответствовавшие свойствам дерева. Кроме того, они разработали самобытную художественно–образную систему архитектурных форм и пространственной организации городов и селений, отвечавшую всем практическим и мировоззренческим задачам своего времени, которая стала основой для зарождения национальной русской архитектуры.
«Страной зодчих» называл Россию академик И.Э.Грабарь. «Чутье пропорций, понимание силуэта, – писал он, – декоративный инстинкт, изобретательность форм – словом, все архитектурные добродетели, – встречаются на протяжении русской истории так постоянно и повсеместно, что наводят на мысль о совершенно исключительной архитектурной одаренности русского народа…» .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://сайт]
Использованная литература:
- Пилявский В.П., Тиц А.М., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры. М., 1984.
- Грабарь И.Э. О русской архитектуре. М., 1969.
//
Традиционная культура русских Заонежья
Интернет-публикация сайт.
2018.
178 с.
